Прежде всего, спасибо мастеру за огромный труд, за созданный мир игры, за то, что собрал нас всех вместе.
Спасибо моему
государю Финвэ за то, что был королем и главой семьи (кажется, Айвэ слишком привык к феанорингам, потому что с младенчества был рядом с ними: порой он не очень осознавал, что им ты еще и отец их отца, а Айвэ вообще-то нет). Спасибо за твою мудрость и справедливость, за доброту и внимание. Спасибо за то, как ты встал на пути Мелько в Форменосе. Никто, ни вместе, ни порознь, не сладил бы с вала, но благодаря тебе хватило мужества об этом не помнить. Не встать за тобой, чтобы защитить дом и близких, было бы немыслимо.
Спасибо
Дому Феанаро. Я был счастлив стать частью этого Дома, вы были лучшими – все вместе и каждый в отдельности.
Спасибо
Феанаро за огненный нрав, за сочетание творца-художника, отца семейства и истинного преемника Финвэ в одном тебе. Спасибо за то, что за тобой хотелось идти не только потому, что так будет по канону: в Исход мы шли действительно за своим вождем, которому верили.
Спасибо
Нэрданель за образ жены и матери, за истории из детства феанорингов.
Спасибо
Майтимо за мужество и выдержку. Один из самых красивых моментов игры был, когда ты принял венец погибшего отца, справился со своим горем и повел нас дальше, потому что остался за старшего.
Спасибо
Макалаурэ за твою песню над Финвэ, за то, что взял на себя ответственность за всех нас, за твое доверие: я вообще никак не ожидал, что буду назначен в посольство к Тинголу . Тогда я не очень осознавал, а теперь понимаю, насколько это было для меня вовремя.
Спасибо
Тьелкормо за то, что не утомлялся моими вопросами и брал на охоту, за то, как ты помогал мне очнуться от ужаса, внушенного Мелько, за приказы, когда шли в Исход, помогавшие мне отвлечься от всего случившегося и не скатиться в беспомощное отчаяние.
Спасибо
Морифинвэ за разговоры и заботу, за твою красивую историю с девой и за то, что терпел мое любопытство по отношению к ней.
Спасибо
Куруфинвэ за прекрасный образ, жаль, что не успели пообщаться на игре.
Спасибо
Амроду и Амросу за образ неразлучных братьев, за то, что не дали замерзнуть, за разговоры у костра.
Спасибо
Элленилу за неожиданно получившуюся дружбу, за то, что научил не бояться и не сдаваться, за то, как ты старался защитить меня. Спасибо за гордость, которую я испытал, когда услышал в ответ на мое робкое «я же мужчина, ну, почти что» - «ты уже мужчина» и когда принял из твоих рук знамя. Мне было очень больно, что я не сумел поймать твой взгляд, когда вы уходили с Майтимо, но тогда, глядя на тебя, я учился, как оставаться верным до конца.
Спасибо
Мэонильдо за наставничество, за то, что брал с собой и пытался научить искусству целительства. Спасибо за спасенную жизнь: если бы не ты, я вообще не дожил бы до Исхода.
Спасибо
Таурелотэ за красивую историю любви и терпение к любопытному эльфенку.
Спасибо
Лаурэтинвэ за дружбу и доверие, за разговоры и за то, каким взрослым я себе казался, когда пытался дать тебе совет об отношениях с эльдэ.
Спасибо
Мелько-Моринготто за то, что привил мне недоверчивость по отношению к тебе и любой темной твари, что мне очень помогало в Эндоре. Я был потрясен твоей жестокостью, когда ты совершенно ни за что и с видимым наслаждением надо мной издевался, зато как же я тебя потом ненавидел. И всех, кто тебе служит. В общем, спасибо за то, что мой характер закаливал в том числе сам лично темный вала ))
Новый берег встретил нас неласково. Когда-то, слушая рассказы о том, что там, за морем и пытаясь представить, как увижу все это собственными глазами, я думал, что наверняка буду сравнивать, пусть даже невольно, как здесь, и как там. Теперь, когда «здесь» и «там» поменялись местами, я ничего не сравниваю, и не хочется. Может быть, позже. А сейчас есть лишь понимание: обратной дороги нет. Дело не в возможности преодолеть море вновь. После всего, что было, ничего уже не станет как раньше, и прежде всего – мы сами.
Когда-то мать придумала мне имя Айвэ – прежде всего, за непоседливость. Я живу с родителями и взрослым братом, но занимались мною, учили, развлекали, беседовали всегда намного больше эльдар, чем входило в мою кровную семью. Мои родители и брат из верных лорда Феанаро, и я немало времени провожу рядом с его семьей: любопытно поучаствовать или хотя бы посмотреть, когда кто-то что-то делает. Брат шутит, что только мне известно, как один эльда может быть во многих местах одновременно. А я неодновременно, но как можно быть где-то очень подолгу – столько всего пропустишь. Мне нравится работать с камнями и металлами, но вокруг слишком много интересного. Вот хотя бы Нильдо учит меня находить и использовать лекарственные травы. Лорд Тьелкормо пару раз брал с собой на охоту: выслеживать зверей тоже очень интересно.
читать дальшеМы больше не живем в Тирионе. Лорд Феанаро был изгнан за ссору с братом, за то, что угрожал ему мечом. Мне это не кажется правильным: мало ли, что можно сказать сгоряча, разумеется, лорд Феанаро не мог бы убить Нолофинвэ. Так или иначе, теперь у нас новый дом, сюда отправился не только лорд Феанаро с женой и сыновьями, но и государь Финвэ.
Тэлери пригласили на праздник. Я бывал в Альквалондэ с родителями. Мне нравятся тэлери, я люблю шум и запах моря, но сегодня я не хочу туда. Не то, чтобы была причина: просто уютное спокойствие дома привлекает меня сейчас намного больше любого праздника. Остаются многие, а принимают приглашение старшие сыновья лорда Феанаро, кроме Тьелкормо. Мы сидим у огня с двойняшками и смеемся над всякой ерундой: нам хорошо у огня, поэтому сидим долго. Позже к нам присоединяются старшие.
Рано утром идем с Нильдо, Морифинвэ и Таурелотэ купаться к роднику. Сначала довольно долго бродим в поисках более удобного места для купания, но безуспешно. Родник тоже находим не сразу: к нему спускается по склону неширокая тропа, но она очень заросла травой и плохо видна с дороги. Хотя мы и были там накануне вечером, но не помяли травы.
Дно родника как будто ржавое, а вода на вкус сильно отдает железом и очень холодна. Моемся, обливая друг друга из ведерка: сначала холодно почти нестерпимо, зато потом - хорошо и не жарко. Морифинвэ предлагает набрать воды для Тьелкормо, и я радуюсь, что захватил с собой кружку с крышкой.
За завтраком лорд Тьелкормо напоминает мне, что я слишком «громко думаю». Точнее, делюсь вслух своими впечатлениями, что порой, кажется, не совсем удобно. А я вовсе и не все свои впечатления я выражаю словами, а только особенно сильные. Что же я могу с этим поделать?
Нас решил навестить Нолофинвэ. То есть сначала приходит его вестник и объявляет, что Нолофинвэ желает видеть брата, а потом является целая делегация – с семьей и верными. У гостей с собой мясо убитого на охоте кабана «с воооот такими глазами». Глаза, наверное, и правда «вооот такие», о них упоминается не один раз кряду. Даже не знаю, как им было не жаль убивать такого выдающегося зверя.
Ухожу подальше: ничего не имею против детей Нолофинвэ, к тому же один из них дружен с лордом Майтимо, но общество самого Нолофинвэ мне не нравится, и брать у него что-либо я не хочу. Папа считает, что Нолофинвэ - выскочка и пытается занять место лорда Феанаро, на которое не имеет ровно никакого права. Я не очень много знаю об этом, хотя и слышал кое-то от старших, но если папа говорит – так это уж верно.
Правда, с ними пришел Лаурэтинвэ. Он дружен с моим братом и обращается со мной как с младшим братишкой, и я очень рад его видеть. Какое-то время мы болтаем, но оставаться в обществе Нолофинвэ мне все-таки не хочется.
Пока пережидал визит Нолофинвэ, доделал кольца. Это моя первая серьезная работа – два кольца из розового золота с красными камушками. Идеальная огранка, как получается у брата, мне пока не дается, поэтому оба камня без острых граней: похожие, но не совсем одинаковые. Хочу подарить их лорду Морифинвэ и Таурелотэ. Конечно, об их свадьбе пока речи не шло, но видно же, что они относятся друг к другу по-особенному. Как-нибудь улучу момент и спрошу у лорда Тьелкормо, почему его брат не берет в жены свою деву.
Нильдо собирается во Второй Дом вместе с Таурелотэ и зовет меня с собой: он учит меня находить и различать травы и применять их свойства в целительстве. Мне кажется, что хороший целитель из меня вряд ли получится, но изучать травы интересно, да и небольшое путешествие – тоже неплохо.
В Тирионе нам неожиданно рады, предлагают угоститься все тем же кабаном. Брать угощение я по-прежнему не хочу, поэтому просто присаживаюсь за стол рядом со своими. У Нолофинвэ гостит валиэ Вана, Нильдо и Таурелотэ беседуют с ней о целебных свойствах трав и разглядывают два подаренных ею цветка. Разговор затягивается, и мне делается скучно, но уйти неловко. На некоторое время меня занимает услышанное: оказывается те, кто обладает целительским даром, таким, как у Нильдо, не смогут использовать свою способность в Эндорэ так же, как в Амане – сил у них там хватит на меньшее. Мне ближе работа с металлами и камнями – интересно, если мы отправимся в Эндорэ, это как-то скажется на мастерстве моего брата и на том, что я уже успел перенять от него? Наверное, все-таки нет.
Оказывается, Нолофинвэ довольно груб со своими сестрами. Во всяком случае, с присоединившейся к разговору Иримэ. Кажется, она не обижается на своеобразный юмор своего брата, но для меня это странно: мой брат никогда не разговаривает со мной так, хотя я намного моложе годами.
Уже собираясь домой, встретили Тинвэ, чему я чрезвычайно рад.
Нильдо предлагает поискать еще таких цветов, какие подарила ему валиэ Вана: их можно будет попробовать разводить и в Эндорэ. Желающих идти за цветами оказывается неожиданно много: к нам присоединяются Морифинвэ, Тьелкормо и Макалаурэ.
По дороге мне удается выбрать момент и спросить у лорда Тьелкормо о свадьбе лорда Морифинвэ с Таурелотэ и когда у них будут дети. Правда, ничего конкретного так и не удается узнать: лорд Тьелкормо отшучивается, что оторвет мне уши, если я пристану с такими расспросами к его брату. А жаль, если бы у них родились дети, я мог бы играть и возиться с ними, как сыновья лорда Феанаро когда-то возились со мной. Лорд Тьелкормо не зря захватил с собой лук в надежде поохотиться: откуда-то из зарослей выскочил кабан, прервав нашу беседу с Финарфином и его спутниками. Загнать зверя везет Третьему Дому, поэтому лорд Тьелкормо желает попытать охотничьего счастья еще, а мне интересно посмотреть.
Охота неудачна. Волк, которого нам удалось выследить, оказался очень агрессивным, убить его не получилось, к тому же зверь покусал лорда Тьелкормо. Хорошо, что лорд Макалаурэ не ушел с лордом Морифинвэ навестить кого-то в Альквалондэ: он помог исцелить рану.
Волка решили изловить и приручить, чтобы он не поранил кого-нибудь еще, поэтому возвращаемся в Форменос, чтобы взять оружие. Папа дает мне кинжал и позволяет участвовать в охоте, если лорд Тьелкормо не будет против взять меня с собой. Дева Таурелотэ берет с собой печенье для приманки.
Пока сидим в засаде и ждем волка, над нами пролетает куда-то орел и неожиданно соблазняется предложенным печеньем. Пока он ест, нам удается как следует его разглядеть: очень хочется погладить блестящее на солнце оперение, но как-то неловко. Оказывается, все не ходившие на охоту братья лорда Тьелкормо гостят в Альквалондэ. Мы попадаемся им на глаза на обратном пути (похоже, что засада у нас не очень-то неприметная), всем тут же, конечно, становится интересно, чем это мы таким заняты – в общем, в итоге ловить волка остаются все. Вместе ждать очень весело, хотя, конечно, о скрытности уже и думать нечего. Правда, вала Оромэ поглядывает на нас почему-то с тревогой и не уходит, словно присматривает, хотя, наверное, волка мы сегодня не дождемся – он не пойдет на шум.
Волк все-таки появился, хотя заметно, что он боится. Лорду Тьелкормо удается подойти к нему ближе всех, он понимает звериный язык и, кажется, у них получается договориться. Во всяком случае, некоторое время они общаются между собой, а потом лорд Тьелкормо зовет по очереди всех нас – познакомиться. Лорд Макалаурэ даже поет для волка (правда, мы все слышим эту песню как волчий вой).
На прощание зверь обещает прийти в гости, но, наверное, не решится: оказывается, кто-то из лучников убил его брата, так что, наверное, общество эльдар волк не предпочитает другим.
На обратном пути встречаем Тинвэ. Он рассказывает мне по секрету, что ему полюбилась дева Финдис, но он не решается сказать ей об этом. К тому же он не уверен, как к этой новости отнесется ее отец. Может быть, я пока еще не все понимаю в таких делах, но мне кажется, никто не может отнестись плохо, если речь идет о любви. Ведь это же хорошо, этому можно только радоваться. Во всяком случае, я полагаю, что Финдис была бы рада услышать о любви, а государь Финвэ, верно, порадуется за дочь. Так я Тинвэ и отвечаю.
Пока я беседую с Тинвэ, наши уходят вперед и нужно догонять. У меня как раз есть время обдумать разговор с Тинвэ и – не удерживаюсь все-таки: как не спросить у лорда Морифинвэ, почему он не скажет о любви своей деве. Надеюсь, лорд Тьелкормо не станет сердиться, что я все-таки задал этот вопрос.
В Форменосе собираюсь с духом и отдаю лорду Морифинвэ сделанные для него и Таурелотэ кольца. Боялся, что моя работа еще недостаточно искусна, но кольца понравились. Я не ожидал и был счастлив услышать похвалу.
Лорд Морифинвэ объявил Таурелотэ своей невестой. Получился целый семейный праздник: семья большая, а теперь к ней прибавится еще одна эльдэ. Мне интересно: у моего брата пока нет невесты, и помолвку мне видеть еще не доводилось. Перед ужином приходит леди Артанис. Какое-то время сидит за столом, потом беседует о чем-то с государем Финвэ и уходит. Разговора их я не слышал.
Побыть в кругу только своих нам сегодня никак не дают. Только уходит леди Артанис , как на смену ей является еще один гость – нежданный и неприятный. Никто, верно, не ожидал увидеть в Форменосе вала Мелько. Я еще никогда не видел лорда Феанаро таким рассерженным, но, когда Мелько принимается рассказывать ему, что валар хотят забрать себе Сильмариллы, лорд Феанаро приходит в ярость и Мелько с позором отправляется вон.
А дальше все странно и смутно. Сперва делается как-то скверно на душе, наверное, из-за прихода вала Малько, но разобраться в своих впечатлениях не получается. Такого ужаса я не испытывал еще за всю свою жизнь. Кажется, что приближается что-то ужасное, что не минет никого из тех, кто мне дорог, не минет вообще никого и, что всего хуже, ничего нельзя сделать, чтобы этого избежать. И не только я не смогу – никто не сможет. Прихожу в себя в руках лорда Тьелкормо, кажется, он пытался меня обнять и увести снова ко всем: не сознавая, что делаю, я убежал и попытался спрятаться и даже лорда Тьелкормо узнал не сразу. Кажется, я заплакал, как маленький: меня расспрашивают, утешают, и я даже что-то пытаюсь отвечать, как-нибудь выразить словами хотя бы малую часть из того, что со мной было. Похоже, что-то подобное испытали все: вид у каждого встревоженный, и все пытаются помочь друг другу. Лорд Феанаро приносит созданные им камни, дотрагиваюсь одной рукой до руки лорда Феанаро, а другой касаюсь камня: ощущение живого тепла и свет Сильмариллей отгоняют страх, и сразу становится намного спокойнее. Меня пытаются чем-то напоить, но все мое внимание сосредоточено на впечатлении, производимом камнями, поэтому я даже не сразу понимаю, чего от меня хотят.
Я случайно услышал разговор лорда Майтимо и его оруженосца. Начало я пропустил, и из услышанного ясно только, что Элленил отказался от поддержки, желая правиться с тяжелыми впечатлениями сам. Мне это не кажется правильным: когда трудно, лучше, чтобы кто-нибудь был рядом. Так легче и надежнее, полагаю. Лорд Майтимо уходит куда-то, а я не могу: мне неспокойно, кроме того, я смутно чувствую, что стоит сейчас подойти к Элленилу, не надо ему быть одному. Сам не знаю еще, что скажу, но я уже давно приметил: меня редко отгоняют от себя, поскольку мне мало лет и ко мне относятся более чем снисходительно.
Элленил говорит мне, что теперь, заглянув в лицо страху, мы стали сильнее, потому что сумеем с ним справиться. Я пока не очень понимаю, так ли это, но, думаю, позднее разберусь. Зато я понимаю другое, что кажется мне намного более важным. Странно, что я не понимал этого раньше. Мне не хватает слов, чтобы передать это, но я чувствую, что среди всех привязанностей, живущих в мое душе, Элленилу принадлежит особое место. Кажется, во многом мы разные, но я ни с кем еще не ощущал такой душевной близости, и ни с кем рядом не хотел быть настолько сильно. Догадываюсь, что наш разговор – момент появления первой в моей жизни дружбы, когда друг становится братом – хотя и не по крови, но по духу. И радость от этой догадки прогоняет остатки страха и мне снова делается хорошо.
К вечеру все постепенно собираются у огня. Элленил почему-то снова остается один, устроившись в стороне. Сажусь на пол у его ног – мне нравится так сидеть, удобнее всего видеть лицо собеседника, его взгляд и улыбку. Элленил говорит со мной о будущем, о том, о том, как преодолевать страх и тревогу, которые остались после насланных Мелько видений. Не знаю, что вселяет в меня большую уверенность: сказанные слова или ощущение теплой руки друга в моей руке.
Неожиданно от валар является посланник, чтобы позвать на праздник. Лорда Феанаро и всех остальных. Лорд Феанаро отказывается, и других желающих идти не находится. Еще одна неожиданность: позже является Эонвэ и сообщает, что изгнание лорда Феанаро отменяется, а его самого ждут в Тирионе. Лорд Феанаро отказывается вновь, и мне становится неожиданно радостно: жаль было бы покидать Форменос, ставший уже для нас домом. Впрочем, если милость валар не берут добром, кажется, ее намереваются оказать силой: на третий раз лорда Феанаро уже не приглашают – ему приказывают явиться. С ним идут леди Нэрданель и лорд Куруфинвэ. Остальные остаются дома, не считая еще лорда Макалаурэ, но он ушел куда-то раньше.
У огня уютно, но в общем настроении нет полного спокойствия. Валар сегодня не оставляют нас своим вниманием, и от очередного посетителя нечего ждать добра. Вала Мелько на этот раз даже не пытается нас обмануть: злобу и исходящий от него ужас ощущают все до единого. Сомневаться в этом не приходится: все, как один, поднимаются ему навстречу, вслед за государем, обнажая мечи. У меня своего меча нет, да я и не умею им пользоваться, но отцовский кинжал при мне. Противостоять Мелько невероятно трудно, даже будь у меня меч – он бессилен против отчаяния и страха. Все, что я могу - стараться подняться и встать на пути врага, хотя бы собой закрыть ему путь к нашему дому. В какой-то момент Мелько оказывается рядом, смотрит на меня, и я понимаю, что отступить не имею права, что бы со мной ни случилось. Может, я и жалок в его глазах, но я вовсе не «кусочек мяса», как он сказал ранее, мне страшно, но я смогу с этим справиться, я не отойду. Достать его кинжалом не получается – и от резкой боли в горле темнеет в глазах.
Не знаю, сколько времени я пролежал, ничего не видя и не чувствуя, но почему-то вокруг очень тихо. Дышать трудно, у меня нет сил, чтобы приподняться и посмотреть, что стало с остальными, или хотя бы окликнуть, есть ли кто поблизости. Слышу шаги, приближающиеся прямо ко мне. Все, что у меня получается – это застонать, чтобы привлечь к себе внимание. Стон тут же переходит в кашель, но меня слышат. Лучше мне было затаиться: рядом останавливается Мелько, и я чувствую на себе его взгляд. «Что, умираешь, эльф?» Я не могу ему ответить, и дело не в ране в горле: я не знаю ответа на его вопрос. Мне очень плохо, но хуже боли – страх за близких, о том, что будет со мною, я пока не могу думать. Мелько что-то еще говорит, издевается, а просто смотрю на него – все равно ничего сделать уже не могу. Не знаю, он что-то сделал или я окончательно пришел в себя – теперь я слышу, что не один: все остальные все еще где-то рядом, наверное, тоже ранены. Мелько поднимает меч и ранит меня в живот, а затем уходит, предварительно наступив мне на руку. Рана причиняет мучительную боль, всеми силами стараюсь не потерять сознание: Мелько ушел куда-то в сторону, кажется, туда, где должны быть остальные. Если он кого-то добьет или покалечит – это будет моя вина: ведь я привлек его внимание. Кажется, он переходит от одного к другому, я не вижу, что делается, и могу только надеяться, что каждый услышанный мною вскрик или стон – не чей-то предсмертный.
Наверное, я все же потерял сознание. Я не видел, что ко мне подошли и не был уверен, что призывный крик рядом мне не почудился, но ощущение чьих-то добрых рук на моем теле и уходящая боль постепенно возвращают меня к действительности. Нильдо, наш целитель. Я скорее чувствую, чем вижу, что он устал, но все же не отходит до тех пор, пока мне не становится много легче.
Государь Финвэ погиб. Его тело переносят к огню, кладут на плащ. Я смотрю на спокойное лицо своего короля, смотрю, как плачет над ним лорд Феанаро, его семья и верные, невольно считаю по головам своих, отмечая, что живы. Происходящее кажется тяжелым сном, который никак не получается прервать. Очень больно, но слез нет, хотя они принесли бы хоть небольшое облегчение. А еще очень темно. Вернувшиеся из Тириона говорят про какую-то тварь, убившую Древа.
Приходят дети Индис со своей матерью и семьями, подходят к телу государя – проститься. Государя Финвэ похоронят там, где была его мастерская, наверное, он одобрил бы выбор: это было одно из его любимых мест. Лорд Макалаурэ поет, а остальные молча слушают. Так странно: слушать, и не понимать слов на своем родном языке. Оказывается, Мелько похитил Сильмариллы – верно, за ними и приходил, еще раньше было заметно, как ему нравится творения лорда Феанаро, но кто же знал, что он решится получить их таким способом.
Лорд Феанаро говорит, что мы уходим прямо сейчас. Ненадолго все расходятся, чтобы взять необходимое, а я вижу Элленила и подхожу к нему. Мы еще не сказали друг другу ни слова с тех пор, как я подошел к нему вечером, еще до прихода посланца от валар. Теперь кажется, что с тех пор прошла целая вечность – так все переменилось. Я радуюсь, что Элленил жив, он тоже явно рад видеть меня и спрашивает, что Мелько сделал со мной. Рассказываю, и вижу по глазам, что мой друг не простит Мелько моей боли. И понимаю, что тоже не прощу: ни за Элленила, ни за государя Финвэ, ни за кого из наших. И будь у меня выбор, встать ли перед Мелько снова – не сомневался бы ни секунды. Говорю об этом Элленилу: я тоже ведь мужчина, как и он, как другие, то есть почти мужчина. И неожиданно слышу в ответ: «Нет, ты уже мужчина». И чувствую, как радость от этого признания разливается теплом в моей душе.
Собрались быстро, взяв только самое необходимое. Все-таки нелегко уходить из дома, пусть разоренного, и не хватает сил не оглянуться.
Слушаю речь лорда Феанаро, обращенную к его братьям и их народу. Мелько отныне зовется Моринготто, и нет для нас врага хуже, чем он. Лорд Феанаро клянется возвратить Сильмариллы, клянутся именем Единого, и с ним клянутся все семеро его сыновей, а остальные, замерев, слушают слова клятвы. Смотрю на лицо своего нового короля и лица его сыновей, освещенные неверным светом факелов, и понимаю, что пойду за любым из них до конца и сделаю все, что в моих силах, чтобы клятва была исполнена. Это мое решение, за которое отвечаю только я сам. Мне даже кажется, что принял я его раньше, когда встал рядом со старшими против Мелько. Просто тогда я этого еще не понимал.
Говорят много, спорят, прикидывают. Неожиданно берет слово Артанис и говорит, что лорд Феанаро безумен. Перебив ее речь, ей громко возражает Таурелотэ, и ее слова встряхивают нас всех: наш лорд не безумен, и пусть Артанис не смеет так говорить. Если бы Мелько убил ее отца – наверное, она говорила бы иное.
Лорд Феанаро решает не дожидаться братьев: им нужно время на сборы, а мы вполне можем подождать их в Альквалондэ, это ведь ничего не меняет. Мне доверяют нести знамя – и я несу, гордясь оказанным доверием.
Лорд Фенаро просит у Ольвэ корабли, без них нам не преодолеть пролив, к просьбе короля присоединяются все, пришедшие за ним. Нам надо на тот берег, выбора уже нет – и странно, что Ольвэ не может этого понять. Ведь можно не дарить нам корабли, а просто перевезти всех и вернуться обратно.
Я не видел, кто и кому нанес первый удар, когда лорд Феанаро направился к кораблям. А дальше уже не остается ни правых, ни виноватых – ничего нельзя разобрать. Я видел, как погибли от рук тэлери мои отец и брат, и ничем не могу помочь матери, владеть оружием я почти не учился. Прихожу в себя рядом с лордом Тьелкормо, с ним же понимаюсь на корабль. Лорд Тьелкормо смотрит на свои окровавленные ладони, и я смотрю на свои – на них тоже кровь, хотя и меньше, всего несколько капель. Впрочем, это все равно, больше или меньше, - кровь смоется, но забыть случившееся уже нельзя.
Путь по морю я помню плохо. Когда-то, мечтая увидеть земли за морем, я совсем иначе представлял этот путь. Впрочем, я мало думаю и об этом, и о том, что мы бросили Нолофинвэ и других: не так-то легко осознать, что остался один, и когда увижу свою семью снова – не знаю.
То, что возможность вновь встретиться с теми, кого потеряли, в чертогах Мандоса может представиться совсем скоро, мы понимаем, едва оказавшись на берегу. Почти у самого берега на нас нападают: странные, отвратительные твари, каких мне еще не приходилось видеть. Меня и других безоружных оттесняют назад, и нам остается лишь наблюдать и быть наготове, чтобы оттащить в сторону раненых. Среди тварей есть несколько особо жутких, как будто огонь – часть их тел. Им он не наносит никакого вреда, но зато представляет серьезную опасность для всех и всего вокруг. Кто-то из таких тварей случайно или намеренно поджигает корабли, но никому из нас пока не до пожара: тварей слишком много.
Нападавших удалось обратить в бегство, но лорд Феанаро не уцелел в бою: я мало что понимаю в целительстве, но даже мне очевидно, что раны его слишком тяжелы, чтобы можно было помочь. И я снова не могу плакать, глядя, как семья лорда Феанаро прощается с ним. Мне тоже хочется подойти, но приходится отказаться от этого: неизвестно, сколько еще тварей и других опасностей таят в себе эти земли, надо смотреть, чтобы снова не застали врасплох. У меня не было возможности проститься с моими родными, пусть она будет хотя бы у семьи моего короля.
Смотрю на бледное лицо лорда Майтимо, на венец лорда Феанаро в его руках. Наш новый король, теперь уже как-то тревожно думать о том, как быстро венец обретает нового владельца. Братья лорда Майтимо вслед за ним снова повторяют слова клятвы.
Кажется, окончательно понимать смысл клятвы моего короля и его родных я начинаю понимать только теперь, когда нам встретился посланник «хозяина земель». Вряд ли хоть один из нас верит твари, представившейся Майроном, но решение короля непреклонно: он принял приглашение. Элленил запрещает мне следовать за ним, и я не обижаюсь на резкость тона: самое большее, чем я могу помочь уходящим – не стать им обузой. Сам он идет с лордом Майтимо. Мне хочется поймать взгляд друга, я ведь не знаю, когда мы свидимся вновь, но он видит одного лорда Майтимо, и я снова не обижаюсь: им обоим сейчас труднее, чем мне. Свой венец лорд Майтимо отдает лорду Макалаурэ. Конечно, на время. Конечно, нам нужен тот, кто поведет нас дальше, а потом лорд Майтимо наденет свой венец вновь. Уходящие, я верю, вернутся: немыслимо не надеяться на это, как бы плохо все это ни выглядело.
В этих землях для нас нашелся провожатый. В Амане пришедшие когда-то из Эндорэ и те, кто уже родился в благословенных землях, не особенно отличались друг от друга. Наш спутник тоже квенди, но мне трудно назвать его похожим на нас: то есть он похож, конечно, но вместе с тем и очень иной. Даже понимать его совсем не просто. Местный эльда ведет нас дальше, обещая показать место, где мы сможем организовать свой лагерь. По дороге нам снова попадается какая-то тварь, с ней удается расправиться кому-то из старших, но она успевает ранить меня в руку. Надо идти дальше, поэтому молча терплю, стараясь не подавать виду, что мне больно.
Место для лагеря кажется действительно удобным, правда, я слишком устал, чтобы суметь оценить его как следует. Пытаюсь попросить Нильдо о помощи, но ему не до меня: перевязываю раненую руку, как умею, а дальше снова становится снова некогда об этом думать, поскольку лорд Макалаурэ неожиданно решает включить меня в состав посольства к королю Эльвэ, о котором рассказывал наш провожатый. Не знаю, почему именно меня, но доверие радует, меня считают наравне со старшими. Впрочем, я и сам уже не чувствую себя младшим: столько пришлось пережить за короткое время, что, видимо, Элленил был прав: может быть, и рано, но я повзрослел и стал сильнее.
На этом эпизоде игра официально закончилась, правда, что-то пошло не так, и спасение Майтимо не состоялось. Пока ждали игротеха, убежавшего выяснять, готов ли Финдекано доигрывать, мы сидели недалеко от Ангамандо, слушая крики Майтимо. Тогда предложение пойти и вынести Ангамандо было встречено с большим пониманием (хотя вообще-то игра по канону, а значит – не вариант), потому что просто беспомощно сидеть и слушать очень нелегко.
А потом был еще один момент не в сюжете игры, но все равно очень важный: было утро в нашем лагере и встреча с вернувшимися из плена Майтимо и Элленилом (ну, то есть фактически возвращение было уже не по игре, но по ощущениям встреча Айвэ с другом была примерно такой, как на Гондолине летом 2018, когда мой Тинвэ и его Рандис смотрели друг на друга из разделенных поляной групп: она в числе мертвых, он в числе пленных).
Айвэ вырос и изменился. Пожалуй, переход от «Айвэ в Амане» к «Айвэ на Митриме» даже осуществился по игре, хотя и не во всем так, как я изначально планировал. Айвэ остался сиротой после событий в Альквалондэ, но окончательно осознал для себя то, что довольно долго воспринималось просто как данное: семья Феанаро и их верные стали для Айвэ настоящей семьей. И это стало важной составляющей его жизни. Он окончательно выбрал своим лордом Тьелкормо, но это не значит, что остальных любит меньше.
На конец этой игры персонаж еще не понимает, насколько глубокий отпечаток в его душе оставит эпизод с нападением Мелько на Форменос: тогда был заложен один из основных для него конфликтов следующий игры – вопрос доверия и разделения на своих и чужих. Дальше осмыслять опыт этого персонажа буду, наверное, все-таки тогда, когда допишу отчет по РИ «Митрим».
-
-
02.09.2019 в 15:04порой он не очень осознавал, что им ты еще и отец их отца, а Айвэ вообще-то нет) - я тоже!
Спасибо за спасенную жизнь: если бы не ты, я вообще не дожил бы до Исхода. - пожалуйста. Но ты знаешь, я не мог иначе - не уверен, что это стоит благодарности...
(хотя вообще-то игра по канону, а значит – не вариант Уже не по канону. Не вариант по другим причинам.
-
-
02.09.2019 в 20:30- пожалуйста. Но ты знаешь, я не мог иначе - не уверен, что это стоит благодарности...
Стоит. Мне важно было пойти на тот берег за вами, меньше всего хотел бы умереть раньше этого. И после тьмы, боли и страха твое тепло было первым, что я ощутил.
Не вариант по другим причинам.
Да, и это тоже.
-
-
06.09.2019 в 00:05